Эшелон на Самарканд

26.45 руб.

В случае отсутствия книги в наличии, доставка 05.04.2024

ISBN 978-5-17-135479-4
Издательство АСТ
EAN 9785171354794
Год издания 01.03.2021
Кол-во страниц 512
Формат 60x90/16
Вес, г 0.509
Переплет твердый

Аннотация

Гузель Яхина— самая яркая дебютантка вистории российской литературы новейшего времени, лауреат премий «Большая книга» и«Ясная Поляна», автор бестселлеров «Зулейха открывает глаза» и«Дети мои»., Ееновая книга «Эшелон наСамарканд»— роман‑путешествие исвоего рода «красный истерн». 1923год. Начальник эшелона Деев икомиссар Белая эвакуируют пять сотен беспризорных детей изКазани вСамарканд. Череда захватывающих истрашных приключений впути, обширная география— отлесов Поволжья иказахских степей кпустыням Кызыл‑Кума игорам Туркестана, палитра судеб ихарактеров: крестьяне‑беженцы, чекисты, казаки, эксцентричный мир маленьких бродяг сихязыком, психологией, суеверием инадеждами..., Елена Костюкович, Елена Костюкович, Гузель Яхина рассказывает о романе «Эшелон на Самарканд», Гузель Яхина читает отрывок из романа «Эшелон на Самарканд», «Сапоги— одна тысяча штук, пять сотен левых ипять сотен правых,— шуршали побрусчатке. Втемном утреннем городе этот шорох раздавался громко изаполнял собой всю Рыбнорядскую, все прилегающие улочки ипроулки. Заглушал высокие голоса муэдзинов наминаретах, шаги редких прохожих. Пять сотен пар ног шаркали помостовым камням, невсилах оторвать подошвы отземли., Кавалерийский сапог был так велик, что некоторые дети моглибы поместиться внем целиком— сголовой утонуть вгигантском голенище. Ипотому шагали медленно, подхватив доходящие чутьли недоподмышек сапоги руками,— процессия едва волоклась поулице, растянувшись длиннющей кишкой. Иногда кто‑то кувыркался наземлю, споткнувшись овыступающий булыжник, итогда вся кишка замирала итерпеливо ждала, пока взрослые непомогут упавшему,— сами подняться втаком снаряжении дети немогли»., «Крестьянка, также желая быть полезной, предложила пошептать над каждым ребенком заговор насохранение здоровья, однако, эту инициативу Деев скомиссаром отклонили., —Незаговоры больным нужны, амясо,— вздохнул Буг, когда ему рассказали про шептунью. —Для воссоздания утраченных телесных сил детям необходим белок., —Вопрос кначальнику эшелона,— усмехнулась Белая. —Онунас зачудеса ответственный., —Вот пусть вам знахарка мяса инаколдует! —вспыхнул Деев. —Имеда бочку. Имануфактуры наплатье заодно. Ичтобы завтраже очутились вСамарканде— сытые, одетые издоровые!», «Деев спрыгнул наземлю, обогнул паровоз ипонял причину: рельсы были засыпаны странными продолговатыми предметами. Поленьями? Подбежал ближе. Нет, неполеньями— соленой рыбой., Гора соленой рыбы лежала напутях. Судаки, жерехи, лещи, воблы— желто‑зеленые, серебряные, золотые. Тысячи тушек, многие тысячи: непару мешков опрокинули напути идаже непару телег— целый вагон. Густо пахло вяленым исолью., —Казаки,— только исказала подоспевшая сзади Белая., Как удалось имумыкнуть рыбу изподожженного вагона? Где хранили эдакую прорву еды? Как доставили наполустанок? Почему невручили по‑человечески, атеатрально бросили напути?», «Илежали здесь недети— скелеты детей: так померещилось Дееву, едва онвошел. Насоставленных рядом стульях были сооружены лежанки изтряпья. Поверх покоились кости— тоненькие, обернутые сероватой дряблой кожей. Такойже кожей были обернуты ичерепа, илица, которые состояли, казалось, изодних только огромных ртов иглазных впадин. Кости изредка пошевеливались: порой раскрывали бездумно глаза ипокачивались вяло всвоих ложах, атолежали неподвижно, сполуприкрытыми веками. Несколько детей были устроены вбольших плоских ящиках (поторчащим сбоку резным ручкам Деев узнал вынутые полки комода). Один ребенок— вфанерном чехле для контрабаса., Это были лежачие— те, кто уже прошел через голодные обмороки, голодную горячку иголодный отек икто голодал долго— немесяцы, агоды,— так что организм неумер отнедостатка пищи, аистощился иистончился отпостоянной еескудости. Это былите, кого врядли уже можно было спасти. Спотолка смотрели наних, улыбаясь, гипсовые амуры»., «Белая носилась вузком проходе меж двумя составами— переставляла младших вперед, подбадривала уставших, отражала пацаньи шутки исама отпускала остроты, отдавала приказы, кричала, махала руками— летала, как большая птица. Лицо еебыло вдохновенно исчастливо., Деев таскал наруках малышню составленных напривокзальной площади телег через пути, к„гирлянде“. Ему помогали кавалеристы: неслезая сседел, они брали издеевских рук ребятишек— неумело брали, оттопырив локти идержа детские тела навесу наподобие штыков,— инежно сжимали босыми пятками лошадиные бока. Едва умеющие шагать через рельсы, лошади переставляли копыта медленно иплавно— нешли, аплыли попутям, неся всадников иихдиковинный груз., Плечо, которого мимолетно коснулась Белая, уже негорело, нотеплело. Наползущее кзениту солнце Деев старался несмотреть»., Петляя среди ужаса первых послевоенных лет и прошлого еще только народившейся страны, с разрушенным настоящим, роман Гузель Яхиной стучит, как колеса того эшелона: надо знать, знать , знать... И кинематографичность описания перед вами нарисует все картины - тяжелые, и страшные, такие, что часто хочется зажмуриться и развидеть. Но талант автора, в том числе, и в том, что ты не можешь отложить книгу в сторону: тебя засосало и закружило, повествование увлекает, и это не каждому под силу - об ужасах после революции в стиле "красный истерн". В детстве, были такие фильмы, кто застал СССР - помнит. В отличии от них - тут в оболочке жанра, но без прикрас, рассказана правда революции, правда убитого и перевернутого с ног на голову мира, где самый трепетный и не жесткий вроде тряпка-герой оказывается убийцей с опытом, где комиссар в юбке не вписывается в шаблоны прошлых советских книг, где глазами главных героев показан страшный голод 20-хх годов (это главная тема книги, наверное). Но тем там - великое множество, вы можете найти свою: есть добро, есть любовь, есть преданность. И еще, что держит в напряжении и не отпускает до последних страниц романа - есть эти качества у тех, кого сложно было бы назвать людьми. У чекистов, у работников ссыпного пункта, и других, одной рукой убивающих, а другой отдающих. Из окна вагона будут мимо идти события, которые коснулись героев, о которых надо говорить, о которых надо помнить. И закрываешь книгу со странным чувством. Но у вас оно будет своё., Петляя среди ужаса первых послевоенных лет и прошлого еще только народившейся страны, с разрушенным настоящ�...